ФОНД Дианы Макаровой: ОВУЛЯШКИ НА ФРОНТЕ
Dec. 14th, 2015 07:47 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
nazavzhdy posting in ![[community profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/community.png){kind=small}
lenta_ua......... простите, был взволнован............................
(эпиграф)
- Люди местные! Сами мы недобрые...
... и мы, конечно, очень извиняемся.
Я, так ну очень извиняюсь. Я даже раскланиваюсь. И расшаркиваюсь я.
Я, конечно, понимаю, что всё это из добрых побуждений, и без двойного дна, и даже очень искренне...
Особенно в преддверие праздников, особенно у тех, кто сидит на этой теме...
... но мне становится плохо. До тошноты, до головокружения - когда читаю в ленте, например:
- Дорогие друзья! Для наших ангелочков в Доме малютки Таком-то срочно требуются памперсы для их сладеньких попочек.
или
- Уважаемые читатели! Деточки Такого-то интерната нуждаются в вашей помощи! Сироткам нужны сладости к Новому году или Дню святого Николая...
или:
- Спасибо всем, кто поучаствовал в сборе средств для наших сладких малюток. Сироткам тоже нужен праздник, и вы его сделали. Теперь подарки со сладостями поехали к нашим ангелочкам в детдом Такой-то...
Ага!
Вам тоже стало тошно?
Я знала, я верила!
Я говорила - ну, кому может быть хорошо от этой патоки, от карамельного сиропа, от сладеньких попочек наших сироток-ангелочков..........................................................
тьфу, простите, увлеклась. Эти овуляшки заразны.
Нет-нет, я понимаю. Я верю в то, что всё это от добрых душ и распахнутых сердец, от умиления содеянным добром али в преддверие его, свершаемого, и без двойного дна, и даже искренне...
и это, может быть, даже работает.
Ну да, возможно, что иначе люди просто не услышат просьбу - а если обвить её ангельскими крыльями толстых детишек-купидонов, и ежели воспеть её в словах, заимствованных на аналое овуляшек - то, может быть, сработает?
Может быть, услышит бегущий мимо, представит толстенького херувимчика, отощавшего без сладостей - и вспомнит мимо бегущий Диккенса детства своего, всхлипнет, а затем и разразится рыданиями, и достанет мелочь из тощего кошелька, а если повезёт, то распахнёт некто в дорогом пальто своё толстое портмоне, и сможем мы, сможем ведь порадовать сироток, сладкие их попоч...
... простите, увлеклась. Овуляшки заразны.
- Да! А сама-то? - подумает, а паче вскрикнет кто-то, уязвлённый моей сегодняшней сатирой. - Сама-то тоже, небось, не без детдомчика за пазухой, а то и без двух в запасе.
Ну да, ну да. Все мы, фронтовые волонтёры, рано или поздно, спотыкаемся о потерянную куклу эвакуированного детдомовца, или встречаемся взглядом с интернатским подростком - и пропадаем навсегда в этом подпункте нашей деятельности.
И мне, конечно, до сих пор снятся, и будут снится теперь уже всегда, глаза детей, которых выносила я из бомбоубежищ. У меня даже личная метафора появилась для этих глаз - огромные сухие.
И это не метафора. Я обратила внимание - глазища эти были распахнуты, и были они без слёз. У всех у них одинаково. Как будто слёзы свои они выплакали уже до нашего прибытия к бомбоубежищам.
И с тех самых пор, когда споткнулась я о куклу - о личную мою куклу моего первого спасённого ребёнка, а у всех у нас, фронтовых волонтёров есть такие куклы, как есть свой первый ребёнок, спасённый там, среди боёв, или во время боя - с тех самых пор я не иду мимо этих детей.
Иду я с ними рядом, и знаю их по именам.
Да, действительно, у меня их не так уж много - около шестидесяти человек интернатских, двадцать два выпускника этого интерната (студенты, студентам этим сложнее всего - о них сразу забывают интернаты, новые воспитатели их и знать не хотят, а родители забывают о них зачастую сразу после рождения) и некоторое количество детей переселенцев.
Это немного, правда.
Мы справляемся более-менее, правда.
Нам помогает карточка "На переселенцев" и спонсоры. Спонсоры приходят и спрашивают, знаем ли мы точные места, точные нужды сирот. Мы знаем.
Мы знаем, кому нужна стиральная машинка, кому боксёрская груша. Кому кукла, а кому конструктор. Кому часы, почти как взрослые, а кому уже просто печка и дуйка, чтобы было теплее в холодном общежитие бурсы. И просто гречка или картошка - есть-то хочется.
Знаете, мы не возим сладости. Ну, почти не возим.
Мы точно знаем, что чем-чем, а сладостями к праздникам завалены все интернаты и детдомы. Старикан Диккенс не спит, Диккенс будит сердца.
- Как же, Новый год, и без сладостей? - как бы вещает нам Диккенс.
Ну, вот и ладно, вот и славно.
Пусть каждый повезёт детям что сможет. Кто сладости, а кто башмаки. Кто печенье, а кто игрушки. Это неважно на самом деле. Важно другое - не забывать об этих детях.
Не забывать о них всё время, а не просто вспоминать к праздникам.
О них - вредных, иногда вороватых, нежных, грубоватых, наглых, умеющих безошибочно манипулировать нами, тактичных умниц, несмотря на отсутствие воспитания, курильщиков с первого класса, а кто и раньше, студентов, что тратят свои первые стипендии на сигареты и пиво, как водится, лентяев, выбирающих бомжевание или проституцию, настойчивых, упорных трудяг, пробивающихся к новой ступеньке своей жизни несмотря ни на что - разных...
любых...
только не сладких ангелочков-херувимчиков с вкусными попочками.
Имейте уважение, что ли. К этим детям.
Если к себе не имеете.
Овуляшки, блин.
... простите, был взволнован.
Простите, люди мы не местные. Сами мы недобрые.
И, взвалив на себя недобрую свою задачу - строго и с пониманием ехать к этим детям.
Ссориться с мастерами училища, что орут на них, и другого тона не имеют.
Везти им ровно то что надо - обувь. Тёплую обувь. Тёплые джемпера и куртки - зима идёт, а у них стипендия кот наплакал.
Говорить с ними как с равными и без сюсюкания - без сюсюкания, которое эти дети, эти здоровые и закалённые трудной жизнью организмы, отметят и оборжут сразу!
недобрая эта задача, и без сладких поп и ангельских крыльев, не сможет быть выполненной без вас.
Думаю, вы поймёте мою просьбу.
Мы будем рады, если тот, кто может и тот, кто захочет, купит:
- тёплый джемпер
- толстовку с капюшоном
- тапки, тапки! (бегают босиком, а в общежитии цементный пол)
- тёплые ботинки мальчикам (р-ры от 41 до 45), сапожки или ботинки девочкам (от 39 до 41)
- куртки, шубки (р-ры 46, 48 девочки, 46,48,50 мальчики)
Пусть хотя бы под Новый год порадуются новому. Секондом-то мы их кормим на протяжении года.
И Бог с ними, со сладостями.
Им бы колбасы...
Наши реквизиты находятся здесь. Детям - карточка для переселенцев
https://www.facebook.com/fondDM/posts/1615417812050324
А овуляшкам, которые узнали себя в моём злобном спиче - понимание и ещё раз простите нас, недобрых.
И хорошенечко подумайте - понравилось бы вам самим, если бы вас кормили только патокой и сладким сиропом?
А, сладкие попочки вы мои?
https://www.facebook.com/fondDM/posts/1684089261849845
https://www.facebook.com/fondDM/posts/1684089261849845
(эпиграф)
- Люди местные! Сами мы недобрые...
... и мы, конечно, очень извиняемся.
Я, так ну очень извиняюсь. Я даже раскланиваюсь. И расшаркиваюсь я.
Я, конечно, понимаю, что всё это из добрых побуждений, и без двойного дна, и даже очень искренне...
Особенно в преддверие праздников, особенно у тех, кто сидит на этой теме...
... но мне становится плохо. До тошноты, до головокружения - когда читаю в ленте, например:
- Дорогие друзья! Для наших ангелочков в Доме малютки Таком-то срочно требуются памперсы для их сладеньких попочек.
или
- Уважаемые читатели! Деточки Такого-то интерната нуждаются в вашей помощи! Сироткам нужны сладости к Новому году или Дню святого Николая...
или:
- Спасибо всем, кто поучаствовал в сборе средств для наших сладких малюток. Сироткам тоже нужен праздник, и вы его сделали. Теперь подарки со сладостями поехали к нашим ангелочкам в детдом Такой-то...
Ага!
Вам тоже стало тошно?
Я знала, я верила!
Я говорила - ну, кому может быть хорошо от этой патоки, от карамельного сиропа, от сладеньких попочек наших сироток-ангелочков..........................................................
тьфу, простите, увлеклась. Эти овуляшки заразны.
Нет-нет, я понимаю. Я верю в то, что всё это от добрых душ и распахнутых сердец, от умиления содеянным добром али в преддверие его, свершаемого, и без двойного дна, и даже искренне...
и это, может быть, даже работает.
Ну да, возможно, что иначе люди просто не услышат просьбу - а если обвить её ангельскими крыльями толстых детишек-купидонов, и ежели воспеть её в словах, заимствованных на аналое овуляшек - то, может быть, сработает?
Может быть, услышит бегущий мимо, представит толстенького херувимчика, отощавшего без сладостей - и вспомнит мимо бегущий Диккенса детства своего, всхлипнет, а затем и разразится рыданиями, и достанет мелочь из тощего кошелька, а если повезёт, то распахнёт некто в дорогом пальто своё толстое портмоне, и сможем мы, сможем ведь порадовать сироток, сладкие их попоч...
... простите, увлеклась. Овуляшки заразны.
- Да! А сама-то? - подумает, а паче вскрикнет кто-то, уязвлённый моей сегодняшней сатирой. - Сама-то тоже, небось, не без детдомчика за пазухой, а то и без двух в запасе.
Ну да, ну да. Все мы, фронтовые волонтёры, рано или поздно, спотыкаемся о потерянную куклу эвакуированного детдомовца, или встречаемся взглядом с интернатским подростком - и пропадаем навсегда в этом подпункте нашей деятельности.
И мне, конечно, до сих пор снятся, и будут снится теперь уже всегда, глаза детей, которых выносила я из бомбоубежищ. У меня даже личная метафора появилась для этих глаз - огромные сухие.
И это не метафора. Я обратила внимание - глазища эти были распахнуты, и были они без слёз. У всех у них одинаково. Как будто слёзы свои они выплакали уже до нашего прибытия к бомбоубежищам.
И с тех самых пор, когда споткнулась я о куклу - о личную мою куклу моего первого спасённого ребёнка, а у всех у нас, фронтовых волонтёров есть такие куклы, как есть свой первый ребёнок, спасённый там, среди боёв, или во время боя - с тех самых пор я не иду мимо этих детей.
Иду я с ними рядом, и знаю их по именам.
Да, действительно, у меня их не так уж много - около шестидесяти человек интернатских, двадцать два выпускника этого интерната (студенты, студентам этим сложнее всего - о них сразу забывают интернаты, новые воспитатели их и знать не хотят, а родители забывают о них зачастую сразу после рождения) и некоторое количество детей переселенцев.
Это немного, правда.
Мы справляемся более-менее, правда.
Нам помогает карточка "На переселенцев" и спонсоры. Спонсоры приходят и спрашивают, знаем ли мы точные места, точные нужды сирот. Мы знаем.
Мы знаем, кому нужна стиральная машинка, кому боксёрская груша. Кому кукла, а кому конструктор. Кому часы, почти как взрослые, а кому уже просто печка и дуйка, чтобы было теплее в холодном общежитие бурсы. И просто гречка или картошка - есть-то хочется.
Знаете, мы не возим сладости. Ну, почти не возим.
Мы точно знаем, что чем-чем, а сладостями к праздникам завалены все интернаты и детдомы. Старикан Диккенс не спит, Диккенс будит сердца.
- Как же, Новый год, и без сладостей? - как бы вещает нам Диккенс.
Ну, вот и ладно, вот и славно.
Пусть каждый повезёт детям что сможет. Кто сладости, а кто башмаки. Кто печенье, а кто игрушки. Это неважно на самом деле. Важно другое - не забывать об этих детях.
Не забывать о них всё время, а не просто вспоминать к праздникам.
О них - вредных, иногда вороватых, нежных, грубоватых, наглых, умеющих безошибочно манипулировать нами, тактичных умниц, несмотря на отсутствие воспитания, курильщиков с первого класса, а кто и раньше, студентов, что тратят свои первые стипендии на сигареты и пиво, как водится, лентяев, выбирающих бомжевание или проституцию, настойчивых, упорных трудяг, пробивающихся к новой ступеньке своей жизни несмотря ни на что - разных...
любых...
только не сладких ангелочков-херувимчиков с вкусными попочками.
Имейте уважение, что ли. К этим детям.
Если к себе не имеете.
Овуляшки, блин.
... простите, был взволнован.
Простите, люди мы не местные. Сами мы недобрые.
И, взвалив на себя недобрую свою задачу - строго и с пониманием ехать к этим детям.
Ссориться с мастерами училища, что орут на них, и другого тона не имеют.
Везти им ровно то что надо - обувь. Тёплую обувь. Тёплые джемпера и куртки - зима идёт, а у них стипендия кот наплакал.
Говорить с ними как с равными и без сюсюкания - без сюсюкания, которое эти дети, эти здоровые и закалённые трудной жизнью организмы, отметят и оборжут сразу!
недобрая эта задача, и без сладких поп и ангельских крыльев, не сможет быть выполненной без вас.
Думаю, вы поймёте мою просьбу.
Мы будем рады, если тот, кто может и тот, кто захочет, купит:
- тёплый джемпер
- толстовку с капюшоном
- тапки, тапки! (бегают босиком, а в общежитии цементный пол)
- тёплые ботинки мальчикам (р-ры от 41 до 45), сапожки или ботинки девочкам (от 39 до 41)
- куртки, шубки (р-ры 46, 48 девочки, 46,48,50 мальчики)
Пусть хотя бы под Новый год порадуются новому. Секондом-то мы их кормим на протяжении года.
И Бог с ними, со сладостями.
Им бы колбасы...
Наши реквизиты находятся здесь. Детям - карточка для переселенцев
https://www.facebook.com/fondDM/posts/1615417812050324
А овуляшкам, которые узнали себя в моём злобном спиче - понимание и ещё раз простите нас, недобрых.
И хорошенечко подумайте - понравилось бы вам самим, если бы вас кормили только патокой и сладким сиропом?
А, сладкие попочки вы мои?
https://www.facebook.com/fondDM/posts/1684089261849845
https://www.facebook.com/fondDM/posts/1684089261849845
